JoshuaGrimm // 99problems // эльфяче-упоряче
Вот так, по идее, должен был закончится тот онгоинговый фичок, который я пишу на тильбо фест. Пишу и страдаю, ибо больше чем вставать по утрам, я не люблю писать что-нибудь и выкладывать по главам, но не суть. Но там я буду няшей и толерастом и дарую людям хэ.
Этот день войдет в историю - я таки смог придумать название хотя бы одному своему фиклу!
Название: Hold on and take a breath, my treasure
Пейринг: Торин Дубощит / Бильбо Бэггинс
Рейтинг: PG
Жанр: angst, deathfic
Размер: мини; 2 609 слов
Краткое содержание: Последний разговор, последний поцелуй и последнее обещание Взломщика своему Королю.
Предупреждения: канонно умирающий Торин, влюбленный в самые дубощи Бильбо и разговор о-том-самом: все как в Титанике, только не в море, а в палатке и вместо плота стол.
читать
- Полурослик, подойди.
Бильбо услышал такой знакомый голос и весь обмер от страха. После яркого света зарождающегося дня хоббит подслеповато щурился в тени палатки. Спустя некоторое время он приспособился к густой и вязкой темноте и вскрикнул, словно его ранили в самое сердце.
Он увидел просто сколоченный стол, накрытый бледно мерцающей тканью. И на этом столе лежал тот, кто был храбрее всех, сильнее всех, смелее всех, благороднее и дороже всех на свете для одного хоббита из далекого зеленого Шира.
Некогда тяжелые темные волосы с редкой проседью казались полностью черными от запекшейся крови, сам же гном был болезненно бледен. Бильбо подумал с отчаянием, что вся кровь покинула его тело – ну нельзя же быть настолько бледным и все еще живым, просто невозможно!
Хоббит всхлипнул и кинулся к лежащему без движения гному. Он хотел было упасть ему на грудь, обнимать, даря свое тепло, целовать потрескавшиеся губы и каждый новый шрам, каждую ужасную рану. Но, только подойдя на расстояние вытянутой руки, Бильбо понял, что не будет делать ничего подобного; хоббиту казалось, что мироздание сыграло с ним самую злую шутку, ведь он не мог даже невесомо коснуться губами губ своего короля, боясь потерять того раньше времени, боясь отпустить его навсегда. Торин выглядел так болезненно и так уязвимо, как никогда прежде в своей жизни. И пусть хоббит знал Торина не так уж и долго, но сумел уяснить самое главное: если тот хотел чего-то с непреодолимой силой, то получал это. Тем или иным способом. А значит он изо всех сил боролся с застилающим веки забвением по одной единственной причине, и имя ей было Бильбо Бэггинс.
Щемящая душу нежность захватила Бильбо. Он хотел бы принять на себя все эти удары, получить все эти шрамы, прочувствовать всю боль гнома, несмотря на то, что понимал - сам он с такими ранениями не протянул бы и пару часов. Его же короля будто что-то держало еще в этом мире, что-то сильное и древнее, словно само время. Бильбо догадывался, что это может быть, но боялся произнести это слово вслух - он всегда боялся громких слов, да и не приходилось ему произносить подобные речи, разве что в отношении интересной книги или вкусной еды, когда, бывает, спросят: "какие вы предпочитаете яблоки - зеленые или красные?" тогда, даже не раздумывая, выпаливаешь в ответ "красные, но с такой маленькой кислинкой я люблю".
- Мистер Бэггинс, вы поистине первоклассный мастер, - прохрипел Торин. Он хотел было продолжить, но рвущий горло кашель прервал его на полуслове, заставляя задыхаться и выплевывать по кусочкам остатки своей жизни.
- Гендальф не ошибся в выборе - вы смогли украсть то, что никому прежде не удавалось даже увидеть.
Бильбо снова вспомнил злополучный камень. Он был словно прекрасная звезда, сияющая в руках и опаляющая жаром тысячи солнц. Хранить его завернутым в засаленную тряпицу в своём видавшем виды походном рюкзачке было безумием, но еще большим безумием было считать, что он вправе выбрать Сердце Горы в оплату своих услуг взломщика, а потом пытаться этим же треклятым камнем вернуть рассудок Торину.
- Торин, мне так жаль, я...
Король не дал полурослику даже шанса на оправдания - он их не любил, как и то, когда королевскую особу перебивают в процессе произнесения речи, последней речи. Торин поморщился, но смог приподнять руку и протянуть ее в сторону хоббита. Конечно же, Бильбо бережно обхватил ладонь короля своими маленькими слабыми ладошками, наклонился, прикасаясь к руке Торина своей нетронутой щетиной щекой.
Бильбо не мог ничего ответить, а если бы и смог хоть что то произнести, то, скорее всего, это был бы громкий всхлип, полный обиды. Как в детстве, когда за какой-нибудь проступок взрослые лишали любимой игрушки. Только вот Торин личной игрушкой Бильбо Бэггинса не был, да и не матушка забирала его на время в терапевтических целях - сама смерть стояла у входа в палатку, ожидая нужно момента.
Б не знал, отчего слезы до сих пор не катятся по щекам, унося с собой частички его безумия. И слов не осталось, кроме как тех, которых Бильбо ни разу за свою жизнь не произносил. А Торин тем временем отдышался и продолжал говорить, хоть и было видно, что каждое слово дается ему с трудом:
- Пока я еще не покинул тебя, позволь сказать, мой маленький взломщик...
Торин со свистом втянул воздух и, удивительное дело, улыбнулся.
- Ты самый храбрый хоббит на свете. И я горжусь тем, что мне довелось путешествовать и преодолевать все опасности рядом с тобой, друг мой.
Он пошевелил пальцами, желая сжать ладонь Бильбо, но тот его не понял и не позволил Торину дальше шевелиться, крепко, наверно даже слишком крепко сжимая своими ладошками большую, некогда сильную руку гнома.
- Мой час близок, я чувствую это. Скоро я отправлюсь в залы нашего бога к своим отцу и деду, но прежде послушай. Я виноват перед тобой.
Бильбо все же не сдержался и громко всхлипнул, глаза предательски защипало. Он старался слушать Торина и не отвлекаться, не давать себе повода быть слабым, ведь теперь его некому будет защищать, а значит, он сам должен быть сильным. Или казаться сильным, чтобы Торин меньше беспокоился.
- Поначалу я не относился к тебе так, как ты того заслуживаешь, ну да теперь уже поздно. Знай же, что я не держу на тебя зла и если бы мог все изменить, повернув время в спять, то не стал бы терять ни минуты и не выпускал бы тебя из своих объятий.
Слезы все таки брызнули из глаз, как бы Бильбо не пытался их сдержать, сколько бы не уговаривал себя быть сильным, хоть раз, хоть один раз.
- Ты мое самое ценное сокровище из всех, находящихся в залах Эребора. Не понимаю, как я мог этого не замечать. Глупец, ослепленный сиянием камня, сгубившего моего деда и моего отца. А теперь еще и меня. Ты мой самый редкий самоцвет, - Торин замолчал, прикрыв глаза, будто собираясь с силами, - ты мой.
Он посмотрел в красные заплаканные глаза полурослика и сплел их пальцы вместе, показывая, как крепко переплетены их судьбы. Внутри у Бильбо в этот момент будто что-то оборвалось, сломалось. Слова, более не сдерживаемые, полились из него потоком, перемежающим клятвы, признания, всхлипы и слезы. Хоббит, наверное, впервые, с тех самых пор, как увидел Торина Дубощита, говорил все без утайки: и как боялся, и как уважал, и как смотрел с благоговением, и как влюбился с первого взгляда, словно не почтенный хоббит, а юнец, стоило только их взглядам пересечься. Рассказывал, как боялся за него, как каждую ночь закрывал глаза и мечтал проснуться в его надежных объятиях. Как не думая о себе кинулся спасать Торина, несмотря даже на то, что меч держал в руках впервые. Как потом, поняв, что нечего уже терять, у вечернего костра сел к Торину близко-близко, прижался робко, отчаянно пунцовея, и положил свою ладошку на его широкую ладонь. Как был удивлен взаимностью, как не мог поверить в свое счастье - Торин, согревающий его своими надёжными объятиями, волнующий крепкими, грубыми поцелуями.
Хоббит все говорил, говорил и остановиться уже не мог. Но вот он тихо всхлипнул, голос его задрожал сильнее, когда он стал рассказывать, как пытался не дать Торину сойти с ума, как наблюдал за ним, пересыпающим золотые монеты из одной ладони в другую и беззвучно кричал, понимая, к чему все идет. Понимал и ничего не мог поделать, не в силах был изменить.
Улыбка пропала с лица Подгорного Короля. Он нахмурился и чуть слышно проговорил:
- Не кори себя. Ты не мог мне помочь, никто не мог. Это, видно, такое проклятие.
Тогда Торин подумал, как в таком маленьком создании может умещаться столько храбрости. Полурослик еле на ногах держался, был весь в ссадинах и синяках, глубокий шрам пересекал его руку от рукава разорванного кафтана до самого запястья. Но вот он, стоит рядом, боясь лишний раз пошевелиться чтобы не потревожить своего короля. Торин не мог сдержать улыбки, хоть и шевелить разбитыми губами было нестерпимо больно.
- Прости меня, Торин, прости. Я ничего не смог сделать, совсем ничего, - Бильбо хлюпнул носом и уронил голову на грудь. Слезы маленькими хрусталиками катились по его щекам и разбивались, падая на пол.
- Ты не должен быть здесь, Торин, это так неправильно! Почему именно ты, почему? Это несправедливо!
- Поэтому у меня будет к тебе одна просьба. Всего одна, мое сокровище.
Торин откашлялся и попытался улыбнуться снова. Перед глазами плясали белые пятна, а, значит, надо было спешить.
Бильбо улыбался сквозь слезы: впервые Торин назвал его своим сокровищем, и при других обстоятельствах хоббит был бы на седьмом небе от счастья. Но Торин вот вот должен был отправиться в залы Махала и покинуть своего бесценного взломщика навсегда, а потому улыбка вышла нервной, дерганной. Да и не мог хоббит поверить, что Торин больше не злится на него за камень.
- Ты должен пообещать мне, Бильбо, что...
Договорить Торин не смог: в грудь будто ударили секирой и как бы гном не пытался пересилить боль, но удержать сдавленный стон не смог. Бильбо тут же вскинулся, принялся осматривать и осторожно ощупывать грудь Торина. Кто-то заботливо снял с него амуницию, оставив гномьего короля в просторной нижней рубахе и простых льняных штанах.
На Торине места живого не было. Казалось, что от плеч и до самого торса у него один сплошной пурпурный синяк. Бильбо, заставив Дубощита пошевелиться, побеспокоил рану, и в груди у Короля Под Горой расцвел алый цветок, не между ребер, а чуть ближе к левому плечу. Бильбо чуть не обмер, поняв, насколько все серьезно, ведь маленький хоббит до последнего верил, что гном не умрет, по крайней мере не так скоро, не до тех пор, пока не признается, наконец, в своих чувствах. Но пятно крови на рубашке Короля росло также, как стремительно убывала надежда.
Хоббит бессильно опустил руки. Он столько прошел, но в итоге ничего не мог сделать ни для Торина, ни даже для себя. Со смертью короля гномов жизнь одинокого хоббита Бильбо Бэггинса теряла всякий смысл. Он и так был на этом свете совсем один, а после того, как в его жизни появился гномий король, полурослику стало казаться, что, возможно, тихая семейная жизнь – как раз то, что нужно для него. Для них. Но пришло время и Торину прощаться с хоббитом.
Правильно истолковав его потерянный вид, Дубощит проговорил, тщательно выговаривая слова и делая между ними большие паузы, потому как говорить становилось все сложнее и сложнее:
- Не смей, слышишь меня? Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, полурослик. Не смей уходить в себя. Не смей накладывать на себя руки, когда меня не станет. Я запрещаю, слышишь?
Бильбо Бэггинс удивленно посмотрел на гнома. Последняя фраза, сказанная старым добрым командным тоном истинного Короля под Горой, будила полузабытые воспоминания, воскрешая те полные счастья дни. Слыша такие нотки в голосе Торина, сына Траина, сына Трора, Бильбо хотелось подчиняться ему во всем, хотелось довериться его сильным рукам. Он бы и рад был обнять Торина, коснуться легко его губ, но было еще кое что, свой камень преткновения – та вина, которая тянула Бильбо на дно.
- Но аркенстоун, Торин? Это я отдал людям твой камень. Я привел нас к битве и вот теперь ты расплачиваешься за меня. Как я могу продолжать радоваться жизни без тебя? Зачем мне вообще жизнь, если в ней не будет тебя? Если бы ты прогнал меня, я бы смирился через некоторое время, но ты уходишь сам, да так далеко, что мне и не догнать тебя.
- Аркенстоун это просто камень, еще один сияющий камешек, коих в горах найдется множество, было бы чутье. Но ты один, полуослик. Ты единственный смог украсть мое сердце, ловкий взломщик из Шира. Наклонись, я хочу почувствовать твои губы в последний раз.
Хоббит, будто во сне, сделал все, что ему было велено. Он склонился над гномом и чуть задерживая дыхание легко коснулся своим губами губ короля. Они были горячие, сухие и разбитые настолько, что смазывались их границы. Бильбо прикрыл глаза, и несколько слез упали прямо на щеки Торина, стали будто бы его собственными.
Поцелуй был мягким, губы Торина податливыми; никто не рвался доказать свое превосходство над другим, только наслаждаться теми крохами, что у них пока остались. Бильбо с трудом смог оторваться от таких любимых, таких знакомых губ. На языке осталось ощущение крови и словно бы самой смерти, имей она вкус – солоновато-горький привкус крови и вместе с ним луговых цветов. Он тяжело дышал, прислонившись лбом ко лбу гнома. Бильбо был бы рад поделить свою жизнь на двоих – на много ее не хватит, но вполовину меньше времени это лучше, чем те пару минут, что остались у них сейчас.
Но хоббит не был волшебником, в нем не текло ни крови королей, ни богов. Он был самым обычным хоббитом, из Бэк Энда, что в холмистом зеленом Шире, а потому он ничего не мог сделать, кроме как держать гнома за руку и слушать то, что тот через боль пытался сказать.
- Я рад, что у нас есть эти мгновения. Не представляю, как бы мой дух смог успокоиться, не знай я, что ты простил меня, что с тобой все будет в порядке. Теперь мне намного легче.
- Не смей со мной прощаться, слышишь меня, Торин? Еще слишком рано! – воскликнул хоббит, но Торин его будто бы и не слышал вовсе.
- На одном привале, вечером, ты рассказывал о том, как в детстве мечтал сбежать в гости к своей тетке, живущей за лесом, помнишь? И побывать на самой большой ярмарке.
Мощный спазм скрутил Торину горло. Когда же гном перестал кашлять, то Бильбо заметил капельки крови в уголках его губ.
- Я хочу, чтобы ты побывал там. И во многих других замечательных местах. Мир огромен и прекрасен, так говорят люди. Я много повидал людских городов и советую тебе все же гостить у эльфов.
Гном попытался улыбнуться своей шутке, но не смог. Бильбо успокаивающе гладил его по волосам, обводил по контуру ухо, кололся о пахнущую кровью и гарью бороду.
- Сейчас ты должен пообещать мне это, Бильбо, как обещал тогда.
- О, Торин. Я…мы…, - хоббит кусал губу и пытался подобрать правильные слова, - но я же думал, что больше не буду один, а с тобой мне ничто не страшно. Даже драконы.
- Ты никогда не останешься один, мое сокровище. А теперь пообещай мне это, время не ждет.
Бильбо молчал. Он прекрасно понимал, чего ждет от него Торин и какова его цель, но полурослик не был уверен, что сможет когда-либо выйти дальше ворот своего собственного сада. Он разочаровался в путешествиях, в приключениях, в несправедливой, выжигающей сердца жизни.
-Ты должен пообещать, что исполнишь все, о чем мы с тобой мечтали.
Смирившись, хоббит кивнул. Он вовсе не был уверен, что когда-нибудь захочет приключений, но слишком глубоко в его сердце поселилась любовь и преданность Торину, чтобы ответить ему «нет».
- И дети. Я бы хотел, чтобы ты обзавелся семьей.
- Нееет, не будь таким жестоким, пожалуйста, ты же…, - но договорить Бильбо не смог, Торин продолжил, как будто и не слышал слов полурослика.
- Ты достоин счастья, Бильбо. Ты должен продолжать жить, не опускай руки. Тебя ждет долгая жизнь, мой хороший.
Гном говорил все тише и тише. Речь его становилась неразборчивой, и Бильбо приходилось наклоняться к самим губам, чтобы услышать те слова, что хотел сказать ему Король Под Горой.
- Нет, нет, пожалуйста, Торин! Я люблю тебя так, что сердце разорвется, если ты меня покинешь. Не уходи, пожалуйста, не уходи, - шептал Бильбо сам не осознавая, что изо всех сил стискивает руку гнома.
- Я навсегда останусь здесь, - гномий король коснулся лба Бэггинса, - и здесь, - и положил руку полурослику на сердце. Торин Дубощит еще некоторое время смотрел на Бильбо, оба не произносили ни звука.
Хоббит не знал, сколько времени прошло, но очнулся только тогда, когда рука Подгорного Короля упала, а дыхание, и без того слабое и нечастое, перестало ощущаться вовсе. У Бэггинса не осталось даже слез – все уже были выплаканы в этот роковой день.
Нежно, будто даже робко, хоббит коснулся губами лба гнома и закрыл ему глаза.
- Ты будешь жив в сердцах своих подданых, мой Король.
Когда закатное небо уже успело изрядно позолотить поверхности озер, Одинокая Гора все так же стояла, величественная и жестокая, упивающаяся кровью тысяч жертв. Тогда старый волшебник Гендальф вошел в палатку Торина Дубощита и обнаружил там сидящего на коленях Бильбо. Полурослик крепко стискивал ладонь гнома и все шептал «мой король, мой король».
ОБЗОРАМ
Вопрос: Традиционная кнопка для тех, кто не будет комментировать:
| 1. порадовать автора! | 37 | (100%) | |
| Всего: | 37 | ||
@темы: @@@, /c/ JoshuaGrimm, блеск и плеск, моя прелессссссть!
-
-
18.02.2013 в 16:25ДУБОЩИТ!
-
-
18.02.2013 в 16:41-
-
18.02.2013 в 16:56Я УПОРОЛСЯ ПОЛНОСТЬЮ
-
-
18.02.2013 в 16:59позорище ты мое
-
-
18.02.2013 в 17:04ВЫ
МОЖЕТЕ
СКИНУТЬ МНЕ ТОРРЕНТ ФАЙЛ ХББТ!
-
-
18.02.2013 в 17:12СОЙКА, ДАВАЙТЕ СДЕЛАЕМ ЭТО ВМЕСТЕ
ДАВАЙТЕ ВМЕСТЕ ПОСМОТРИМ ХББТ!
но уж ладно, поделюсь. Я вот тут качал: тыкни меня полностью
-
-
18.02.2013 в 17:21Я БЛИЗКО К ХББТ!
-
-
18.02.2013 в 17:21не дается, скотина.(
-
-
20.03.2013 в 00:37Я правда,действительно,обычно не читаю подобных фанфиков,но этот все-таки...тронул.
Очень сильно,потому что,настоящим произведением можно назвать то,когда ты,читая,переживаешь бурю эмоций.Так вот и у меня было,что...и страшно было,и грустно,и на душе обрывалось будто бы что-то,и холодело,и в глазах неприятно щипали подступающие слезы...
так...действительно живо и трогательно.
спасибо большое за такое чудесное творение!)
-
-
27.03.2013 в 14:18Спасибо тебе огромное, няша, вот тебе мое сердце
-
-
08.05.2013 в 21:27