JoshuaGrimm // 99problems // эльфяче-упоряче
морж наконец вернулся на просторы родных дайриков!
и принес милоты!
и тильбо-магии!
всем читать прекраснейшую нерейтинговую тильбо-милоту. бзв - в процессе, но пишет Морж быстро, так что
читать «В нашей жизни слишком мало сказок»
Обзорам
и принес милоты!
и тильбо-магии!
всем читать прекраснейшую нерейтинговую тильбо-милоту. бзв - в процессе, но пишет Морж быстро, так что
читать «В нашей жизни слишком мало сказок»
08.06.2013 в 00:55
Пишет Пани Домна:Тильбо-романтика
Итак-с... Меня тут не было кошмарно давно, но реал такой реал, он жесток и коварен. В качестве извинения, всем Тильбо-милоту!!! И романтику. И кексиков. Вот.
Название: В нашей жизни слишком мало сказок
Автор: Шапито
Бета: Billy Dietrich
Персонажи: Торин/Бильбо, остальные мелькают с завидной частотой
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, AU, Songfic
Предупреждения: OOC (АУ обязывает)
Дисклаймер: Все не мое, поиграю и отдам
Саммари: Модерн-АУ.
Пять раз, когда судьба сталкивала Торина и Бильбо, и один раз, когда ее вмешательство не потребовалось.
OST:
Frank Sinatra - Fly with me
Westlife - I wanna grow old with you
Brazzaville - The clouds in Camarillo
Sting - Windmills Of Your Mind
Coldplay - Viva la vida!
Don McLaen - Bye, bye, miss american pie
Глава 1. Первый раз.
читать дальшеВ небольшом кафе, приютившемся в конце Эллиот авеню, было почти пусто: столик в углу занял немолодой мужчина с седой бородой, не поднимавший взгляд от потрепанной книги и зябко кутавшийся в серое длинное пальто не по погоде, и у окна сидел кудрявый молодой человек с ноутбуком, щурившийся на заглядывавшее внутрь яркое полуденное солнце. За широкой светлой стойкой рыжий бармен с тонкими косичками на висках колдовал над кофемашиной, тихонько подпевая Фрэнку Синатре, умолявшему кого-то полетать*.
- Ори, заказ готов!
В окошке на кухню появилось круглое добродушное лицо Бомбура. Ори, вздрогнувший от зычного баса повара, который всегда заставал его врасплох, чуть не выронил белую чашку из рук, но тут же успокоился и, подхватив полное блюдо, понесся к молодому человеку у окна, легко лавируя между столиками. Но все же запнулся за ножку не задвинутого стула и едва не упал.
- Вот, мистер Бэггинс, ваш заказ, - Ори густо покраснел, смутившись собственной неловкости, и поставил перед клиентом большую тарелку, полную ароматных кексов с изюмом.
- Спасибо, - улыбнулся Бильбо. – Ори, никаких «мистер Бэггинс». Мне неловко, ты же знаешь.
- Хорошо, ми… Бильбо, - кивнул официант и, еще больше покраснев, почти бесшумно отошел, но опять запнулся за тот же самый стул.
Бильбо, улыбнувшись вслед Ори, покачал головой и взял кекс с тарелки. В который раз убедившись, что равного Бомбуру в искусстве выпекания кексов днем с огнем не сыщешь, он вернулся к прерванному появлением официанта занятию. К своей книге. Но «книгой» несколько слов посвящения назвать было сложновато. Если уж быть честным, то невозможно.
Бильбо вздохнул и, взяв еще один кексик, посмотрел в окно. По тротуарам быстро проносился бесконечный поток спешащих прохожих, громко гудели застрявшие в пробке машины и нестройно ругались рабочие со стройки напротив. Из динамиков лились спокойная мелодия и глубокий голос Синатры, зеленый чай был потрясающе вкусным, как и кексы, - обстановка располагала к работе, но вдохновения не было. Не было – и все тут. Бильбо вздохнул еще глубже и напомнил себе о намерении сегодня непременно написать хотя бы первую главу. Сюжет был давно продуман, персонажи, кроме одного, расписаны до мелочей, но нужные слова упорно не приходили в голову, и начать он никак не мог. Мысли убегали не в те степи, и Бильбо, долив горячего чаю, решил, что мифическое вдохновение на пустой желудок не придет, да и кексы были слишком вкусными, чтобы не есть их.
Единственная строчка посвящения резала глаза и навевала воспоминания, слишком много воспоминаний. Белладонна и Бунго, его родители, погибшие восемь лет назад в авиакатастрофе. Веселая, всегда полная оптимизма и любви к жизни мать была талантливой художницей, а серьезный, иногда даже слишком, и исполнительный отец работал в банке. Они были замечательными родителями, внимательными и понимающими, уделяли Бильбо все свое время и истово его любили. Белладонна мечтала, чтобы сын стал писателем, а Бунго всегда ворчал, что это слишком несерьезное занятие, и хотел, чтобы наследник стал юристом. Они так и не пришли к согласию, никогда. Самолет, на котором они летели в Лондон, на выставку Белладонны, упал в океан, и среди выживших четы Бэггинсов не оказалось.
После их смерти, Бильбо воспитывал Геронтиус, дедушка по материнской линии. Он попал к нему в дом, когда ему было четырнадцать, и дед с радостью принял внука, выставив за дверь сотрудников социальных служб, не тонко намекавших тому, что он слишком стар для того, чтобы достойно воспитать Бильбо. Спустя полгода постоянных разбирательств, согласований и прочей бюрократической возни, Геронтиуса официально признали опекуном внука. Дед был человеком сильным и властным, но внука любил. Он вырастил Бильбо так же, как вырастил и его мать: ответственным и любящим жизнь, пусть и временами несправедливую. Он вытащил подростка из ямы отчаянья и ненависти к себе и окружающим, в которую Бильбо рухнул после того, как получил известие о смерти матери и отца, не дал ему попасть в дурную компанию и замкнуться в себе. Геронтиус никогда не пытался заменить внуку родителей, он был собой и был для Бильбо другом, в котором тот так нуждался.
Геронтус умер, когда Бильбо закончил колледж, и он остался совсем один. С многочисленными родственниками он был в хороших отношения, исключая, разве что, Саквиль-Бэггинсов, с которыми у него были серьезные распри из-за наследства деда: по завещанию дом в Морристауне и небольшое состояние отходили к нему, но Лобелия, кузина Бильбо, была свято уверена, что тот завещание подделал, да и вообще не достоин хорошего дома и денег. Не беря в расчет чету Саквиль-Бэггинсов – муж Лобелии был ей под стать, такой же высокомерный и жадный, – родственники относились к нему хорошо и всегда были готовы поддержать и помочь, но Бильбо предпочитал обходиться без этого. Он поступил на юридический факультет, отдавая честь памяти отца и деда, который тоже мечтал видеть внука преуспевающим адвокатом, и, сдав дом старым знакомым, снял себе небольшую квартиру в Бронксе. Но, несмотря на интересную учебу, он не оставил детских желаний написать книгу. И вот теперь, когда у него был готов сюжет и персонажи, почти все, слова не шли на ум.
Бильбо тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, и с сожалением заметил, что, задумавшись, съел все кексы. Ори за стойкой не наблюдалось, и в кафе, помимо него, сидел только немолодой господин, читающий книгу.
Бильбо грустно посмотрел на чистый лист документа и уже было подумал, что ничего у него сегодня не выйдет, как звонко брякнули колокольчики у открывшейся двери, и в светлое помещение вошел высокий статный черноволосый мужчина в строгом костюме, державший в руке черный кейс. Он снял темные очки и скользнул взглядом по просторному залу, на секунду задержавшись на Бильбо, у которого буквально перехватило дыхание. Вот оно, подумалось начинающему писателю. Идеальный прототип для единственного героя, оставшегося не до конца продуманным. С трудом подавив абсурдное желание броситься к нему и попросить что-нибудь сказать, чтобы послушать голос – а голос-то ему был совершенно необходим, – он сделал глоток остывшего чая и приказал себе не пялиться так откровенно.
Мужчина тем временем, не обратив ни малейшего внимания на творческие метания Бильбо, прошел к столику в противоположном углу и взял протянутое появившемся из подсобки Ори меню. Бегло его просмотрев, он поднял голову и медленно и четко буквально продиктовал тщательно записывающему все в блокнотик официанту заказ: кофе и омлет с грибами. Бильбо обмер. Говорил незнакомец громко, и он его прекрасно расслышал. И голос у него был именно такой, какой и представлялся писателю: звучный, чистый баритон с властными нотками, изумительная дикция и практически незаметный британский акцент, придающий речи неуловимый шарм.
Ори отошел за стойку и начал готовить кофе, попутно сообщив Бомбуру заказ. Мужчина, не обращая ни на что внимания, открыл кейс и достал внушительную стопку документов, которые и принялся внимательно изучать. Он, чуть нахмурившись, сделал несколько пометок и, достав телефон, начал набирать сообщение. Бильбо, в который раз напомнив себе, что ведет себя неприлично, так пристально смотря на незнакомого человека, отвел глаза и задумался. И на сей раз уже он не заметил уверенного взгляда синих глаз, в которых промелькнуло любопытство.
Зато, эти взгляды заметил якобы читающий немолодой господин. Он прикрыл книгу и, ухмыльнувшись в седую бороду, посмотрел на них двоих. Явно придя к каким-то одному ему известным выводам, которые его, несомненно, порадовали, он оставил купюру на столе и степенно вышел из кафе.
А Бильбо и сам не заметил, в какой момент к нему таки пришло давно ожидаемое вдохновение, и он полностью погрузился в создаваемый им мир, не забывая, впрочем, изредка поглядывать в сторону незнакомого мужчины с потрясающим голосом.
* Отсылка к песне Фрэнка Синатры – “Fly with me”
Глава 2. Второй раз.
читать дальшеТяжелые синие тучи с рваными краями неспешно надвигались на город, скрывая последние кляксы светлого неба. И без того спешащие по домам люди зашагали еще быстрее, начали доставать из объёмистых сумок зонты, а какой-то молодой человек с козлиной бородкой и вовсе заранее укутался в веселенький желтый дождевик. Кажется, на этот раз синоптики не ошиблись – действительно собирался дождь.
Глядя на нахмурившееся небо, Торин пожалел, что не захватил зонт. Ярко сверкнувшая молния и раздавшийся сразу вслед за ней раскат грома только усугубили его сожаления. До входа в метро было далековато, и, как назло, проезжающее мимо единственное такси остановил вынырнувший из переулка седой джентльмен в сером длинном пальто. Он, не смотря по сторонам, уселся в машину, и та через минуту скрылась из поля зрения, свернув на Двадцать седьмую улицу. Торин оглянулся в поисках кофейни или ресторанчика, чтобы переждать надвигающуюся грозу за чашкой кофе, но вокруг высились только безликие серые громады жилых домов.
Первые тяжелые дождевые капли разбились о тротуар, и Торин, мысленно крепко выругавшись, свернул с ближайший переулок. Переулок оказался совсем коротким, но хорошо освещенным тупиком. В теплом оранжевом свете фонаря над зеленой дверью легко читалась неброская вывеска: «Книжный магазин Мирквуд». Подумав, что это даже лучше, чем не слишком вкусный кофе, Торин открыл дверь и вошел внутрь. Громко звякнул колокольчик, но никто не вышел ему навстречу.
Просторное мягко освещенное помещение было буквально завалено книгами. Ими были забиты широкие стеллажи, высившиеся до потолка, который не помешало бы побелить, высокие стопки из толстых томов виднелись повсюду, на столах книги были буквально свалены неаккуратными грудами, а из-под столов выглядывали потрепанные коробки, забитые журналами и подписками газет. Без сомнений, он попал в магазин, где продавали уже прочитанные кем-то книги.
Торин любил подобные места. Здесь, среди тонн второсортных детективов и похожих друг на друга женских романов, можно было отыскать настоящие сокровища: редкие, старые издания классиков, бесценные фолианты и антикварные ценности. Отец Торина, Траин, был коллекционером: он всю жизнь собирал старинные издания классиков, самые первые. Торин его дело продолжать не стал, избежав заражения пылом коллекционирования, но книги любил так же, как и отец – настоящие книги, пахнущие типографской краской и бумагой, с хрустящими новыми переплетами.
Торин прошелся между стопками книг, стоявших прямо на полу, бегло осматривая корешки, вдыхая неповторимый запах старых томов и книжной пыли. Подобные места, неизвестные маленькие магазинчики со своей неповторимой атмосферой, теплым светом и доброжелательными, в большей своей части, продавцами всегда успокаивали его, с самого далекого детства. От приятных воспоминаний Торина отвлек мобильный телефон, завибрировавший во внутреннем кармане. На дисплее высветилось имя старшего племянника.
- Фили? Что случилось?
- Дядя! – раздался в трубке полный абсолютно искреннего недоумения голос, и Торин усмехнулся. – С чего ты взял, что непременно что-то случилось?
- Ты не стал бы мне звонить просто так. Только не смей мне говорить, что меня опять вызывают в школу! Фили, учти, если ты, или твой брат, с кем-то подрались…
- Нет! Нет, нет, нет! Дядя Торин, все отлично, мы ни с кем не дрались, тебя никуда не вызывают, - быстро заверил его Фили. – Мама звонила.
- Дис? Как она? Почему она не позвонила мне? – Торин ощутил укол беспокойства. Дис и ее муж сейчас находились в Мексике, в составе большой археологической экспедиции, занимающейся изучением недавно обнаруженного храма инков, и, учитывая нестабильную обстановку в стране, он имел право на волнения.
- Мама и папа в полном порядке, - успокоил его Фили. – Они же далеко от крупных городов. Мама рассказала, что они нашли какие-то катакомбы под храмом, или что-то подобное. А, может быть, какой-то ход… В общем, неважно. Она просила тебе передать, что выйдет на связь теперь только на следующей неделе. И еще сказала, чтобы ты на нас ни за что не злился и не ругался, вот.
- Не верю, Фили, - успокоившись, произнес Торин.
- Я же говорил… - пробормотал подросток, видимо, обращаясь к брату. - Ну и ладно. А вообще, я тебе звоню вот что сказать. Молоко закончилось. И не говори с утра, что мы тебя не предупредили.
- Не скажу, - улыбнулся Торин. – Как Кили?
- Отлично, дядя. И мы уже дома.
- Поешьте, не ждите меня. Я задержусь, гроза застала.
- Мы заказали пиццу, но тебе вряд ли останется, - хмыкнул Фили и повесил трубку.
Торин убрал телефон и взял в руки потрепанный томик Фицджеральда с ближайшей стопки. Мягкая синяя обложка загибалась по краям – книга была в плохом состоянии. Бездумно пролистывая пожелтевшие хрупкие страницы с исписанными карандашом полями, он прислушивался к бушевавшей снаружи грозе: яркие, резкие молнии отражались в окнах, раскаты грома сотрясали город, ливень громко стучался в грязное стекло – стихия разгулялась. Но здесь, среди старых книг, пахнущих пылью, было уютно.
Бродя между стеллажей и нагроможденных на полу стопок, бегло просматривая некоторые экземпляры, он мысленно вернулся к разговору с Фили. Племянники уже три недели жили с ним, пока Дис с мужем рыскали по Мексике в поисках остатков древних цивилизаций, и усердно портили ему нервы, да так успешно, что временами Торин искренне сочувствовал своей сестре, мечтая, чтобы она побыстрее вернулась. Но, пока не закончится профинансированная им же самим археологическая экспедиция, и думать об этом было нечего. И ему оставалось только надеяться, что такими темпами он не поседеет раньше времени. Фили и Кили, избавившись на время от присмотра матери и ее же тяжелой руки, зная, что дядя их любит и балует, хоть и прячет это за напускной строгостью, пользовались свободой по полной. Невинные розыгрыши первых дней быстро сменились звонками от учителей, жаловавшихся на шалости и проказы, и разгневанного дракой, которую затеяли мальчики во дворе, директора. Драка эта случилась неделю назад, и Торина на следующий день вызвали в школу, где напыщенный и высокомерный директор Элронд и прочитал ему отповедь, будто Торин сам был школьником. Мистер Элронд ему категорически не понравился, и не поднялась у Торина рука наказывать мальчишек, выглядевших очень виноватыми, даже чересчур. Да еще и Фили растянул запястье… И, вместо того, чтобы как следует отругать племянников и рассказать о происшествии Дис, он пообещал попросить друга, который уже много лет гонял новичков по армейским полигонам, научить Фили и Кили основам рукопашного боя. Чувствовалось, что он еще не раз пожалеет о столь опрометчивом решении, да и Дис это определенно не понравится, но радость в глазах племянников и их оживление того стоили.
Из размышлений его выдернул доносившийся из-за высоких стеллажей посреди зала недовольный голос.
- Нет, Хэм! Я не записал! А если и записал, то потерял бумажку. Или оставил ее дома. Но уж точно не запомнил!
Невидимый Хэм не ответил – видимо, кто-то говорил по телефону.
- Ты же знаешь, что я ничего не смыслю в агрономии. Скажи мне название. Как не знаешь? Ладно, автора тогда, назови фамилию, я поищу. Как? Смитсон? Все, я запомнил. Большая, темно-зеленая, на обложке какие-то цветочки, автор – Смитсон. Гардении? Да какая разница, цветочки они есть цветочки, я все равно не знаю, как эти гардении выглядят. Нет-нет-нет, не рассказывай, не надо. Не надо! Я и так найду. Не найду в «Мирквуде», закажу где-нибудь. Да, хорошо. Я позвоню. Передай привет Дейзи.
Не успел Торин положить на место увесистый том из собрания сочинений Герберта Уэллса, как буквально вылетевший из-за стеллажей человек со всего маху врезался в него. Книги, которые он держал в руках, с грохотом рухнули на пол, а молодой человек резко отшатнулся и замер, потрясенно глядя на Торина. Он как-то обиженно потер ушибленный о плечо Торина нос и неуверенно улыбнулся.
Торин, прищурившись, смотрел на парня и судорожно пытался вспомнить, где его уже видел. А в том, что видел – он был абсолютно уверен.
- Я… Я извиняюсь, мне ужасно неловко, простите… - точно очнувшись от какого-то забытья, забормотал молодой человек, выглядевший донельзя смущенным, и присел на корточки, собирая упавшие книги.
- Ничего страшного, - Торин поднял одну из книг и на миг задержал взгляд на названии: «Искусство слияний и поглощений» Стенли Фостера Рида. Это был известный труд по юриспруденции, который в свое время немало помог и ему. Интересно… – Возьмите, - он протянул книгу все еще смущенному парню. – Хорошая книга.
- Да? Спасибо, - молодой человек уже уверенно улыбнулся и сдул упавшую на лоб кудрявую прядь.
Кивнув на прощание и, кажется, пробормотав еще одно извинение, он скрылся за стеллажами, и Торин неожиданно вспомнил, где именно он его видел. Как раз неделю назад, после неприятной беседы с директором Элрондом, он зашел на ланч в небольшое кафе на Эллиот авеню. И вот этот молодой человек был там, сидел за столиком у окна и что-то вдохновенно печатал. Торин, хоть и заметил явно заинтересованные и какие-то мечтательные взгляды, никак не отреагировал, будучи в отвратительном настроении из-за разговора и отложенной ради него встречи с клиентом. А потом, глядя, как парень, подхватив ноутбук, буквально выбегает наружу, часто поглядывая на наручные часы, пожалел об этом.
И сейчас, услышав, как звякнули колокольчики у хлопнувшей двери, пожалел снова, но не увидел ни одной веской причины броситься вслед.
Гроза стихла так же быстро, как и началась, и сквозь лениво расходившиеся по небу облака проглядывало закатное солнце. Появившийся за кассой молодой продавец с забранными в хвост светлыми волосами не спускал с Торина подозрительного взгляда, и он протянул ему первую попавшуюся под руку книгу, даже не взглянув на название.
Расплатившись, он вышел на улицу. Одуряюще свежий после грозы воздух кружил голову, и Торин, наконец, глянул на купленную книгу. «Жажда жизни»*. Как-то даже символично.
Вывернув из переулка, он поймал такси и назвал неулыбчивому водителю домашний адрес. Мысли вернулись к незнакомому молодому человеку, в памяти всплыли светлые кудрявые волосы, глубокие глаза и искренняя улыбка, и на душе отчего-то стало тоскливо. Но Торин, оборвав ненужные и неуместные мысли, отбросил навязчивый образ и задумался о новом деле, которое надеялся заполучить. И больше ничего не имело для него сейчас значения. Наверно.
* - имеется в виду книга Ирвинга Стоуна. «Жажда жизни» - биографическое произведение о жизни и творчестве Винсента Ван Гога.
URL записиИтак-с... Меня тут не было кошмарно давно, но реал такой реал, он жесток и коварен. В качестве извинения, всем Тильбо-милоту!!! И романтику. И кексиков. Вот.
Название: В нашей жизни слишком мало сказок
Автор: Шапито
Бета: Billy Dietrich
Персонажи: Торин/Бильбо, остальные мелькают с завидной частотой
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Повседневность, AU, Songfic
Предупреждения: OOC (АУ обязывает)
Дисклаймер: Все не мое, поиграю и отдам
Саммари: Модерн-АУ.
Пять раз, когда судьба сталкивала Торина и Бильбо, и один раз, когда ее вмешательство не потребовалось.
OST:
Frank Sinatra - Fly with me
Westlife - I wanna grow old with you
Brazzaville - The clouds in Camarillo
Sting - Windmills Of Your Mind
Coldplay - Viva la vida!
Don McLaen - Bye, bye, miss american pie
Глава 1. Первый раз.
читать дальшеВ небольшом кафе, приютившемся в конце Эллиот авеню, было почти пусто: столик в углу занял немолодой мужчина с седой бородой, не поднимавший взгляд от потрепанной книги и зябко кутавшийся в серое длинное пальто не по погоде, и у окна сидел кудрявый молодой человек с ноутбуком, щурившийся на заглядывавшее внутрь яркое полуденное солнце. За широкой светлой стойкой рыжий бармен с тонкими косичками на висках колдовал над кофемашиной, тихонько подпевая Фрэнку Синатре, умолявшему кого-то полетать*.
- Ори, заказ готов!
В окошке на кухню появилось круглое добродушное лицо Бомбура. Ори, вздрогнувший от зычного баса повара, который всегда заставал его врасплох, чуть не выронил белую чашку из рук, но тут же успокоился и, подхватив полное блюдо, понесся к молодому человеку у окна, легко лавируя между столиками. Но все же запнулся за ножку не задвинутого стула и едва не упал.
- Вот, мистер Бэггинс, ваш заказ, - Ори густо покраснел, смутившись собственной неловкости, и поставил перед клиентом большую тарелку, полную ароматных кексов с изюмом.
- Спасибо, - улыбнулся Бильбо. – Ори, никаких «мистер Бэггинс». Мне неловко, ты же знаешь.
- Хорошо, ми… Бильбо, - кивнул официант и, еще больше покраснев, почти бесшумно отошел, но опять запнулся за тот же самый стул.
Бильбо, улыбнувшись вслед Ори, покачал головой и взял кекс с тарелки. В который раз убедившись, что равного Бомбуру в искусстве выпекания кексов днем с огнем не сыщешь, он вернулся к прерванному появлением официанта занятию. К своей книге. Но «книгой» несколько слов посвящения назвать было сложновато. Если уж быть честным, то невозможно.
Бильбо вздохнул и, взяв еще один кексик, посмотрел в окно. По тротуарам быстро проносился бесконечный поток спешащих прохожих, громко гудели застрявшие в пробке машины и нестройно ругались рабочие со стройки напротив. Из динамиков лились спокойная мелодия и глубокий голос Синатры, зеленый чай был потрясающе вкусным, как и кексы, - обстановка располагала к работе, но вдохновения не было. Не было – и все тут. Бильбо вздохнул еще глубже и напомнил себе о намерении сегодня непременно написать хотя бы первую главу. Сюжет был давно продуман, персонажи, кроме одного, расписаны до мелочей, но нужные слова упорно не приходили в голову, и начать он никак не мог. Мысли убегали не в те степи, и Бильбо, долив горячего чаю, решил, что мифическое вдохновение на пустой желудок не придет, да и кексы были слишком вкусными, чтобы не есть их.
Белладонне и Бунго. Я вас люблю.
Единственная строчка посвящения резала глаза и навевала воспоминания, слишком много воспоминаний. Белладонна и Бунго, его родители, погибшие восемь лет назад в авиакатастрофе. Веселая, всегда полная оптимизма и любви к жизни мать была талантливой художницей, а серьезный, иногда даже слишком, и исполнительный отец работал в банке. Они были замечательными родителями, внимательными и понимающими, уделяли Бильбо все свое время и истово его любили. Белладонна мечтала, чтобы сын стал писателем, а Бунго всегда ворчал, что это слишком несерьезное занятие, и хотел, чтобы наследник стал юристом. Они так и не пришли к согласию, никогда. Самолет, на котором они летели в Лондон, на выставку Белладонны, упал в океан, и среди выживших четы Бэггинсов не оказалось.
После их смерти, Бильбо воспитывал Геронтиус, дедушка по материнской линии. Он попал к нему в дом, когда ему было четырнадцать, и дед с радостью принял внука, выставив за дверь сотрудников социальных служб, не тонко намекавших тому, что он слишком стар для того, чтобы достойно воспитать Бильбо. Спустя полгода постоянных разбирательств, согласований и прочей бюрократической возни, Геронтиуса официально признали опекуном внука. Дед был человеком сильным и властным, но внука любил. Он вырастил Бильбо так же, как вырастил и его мать: ответственным и любящим жизнь, пусть и временами несправедливую. Он вытащил подростка из ямы отчаянья и ненависти к себе и окружающим, в которую Бильбо рухнул после того, как получил известие о смерти матери и отца, не дал ему попасть в дурную компанию и замкнуться в себе. Геронтиус никогда не пытался заменить внуку родителей, он был собой и был для Бильбо другом, в котором тот так нуждался.
Геронтус умер, когда Бильбо закончил колледж, и он остался совсем один. С многочисленными родственниками он был в хороших отношения, исключая, разве что, Саквиль-Бэггинсов, с которыми у него были серьезные распри из-за наследства деда: по завещанию дом в Морристауне и небольшое состояние отходили к нему, но Лобелия, кузина Бильбо, была свято уверена, что тот завещание подделал, да и вообще не достоин хорошего дома и денег. Не беря в расчет чету Саквиль-Бэггинсов – муж Лобелии был ей под стать, такой же высокомерный и жадный, – родственники относились к нему хорошо и всегда были готовы поддержать и помочь, но Бильбо предпочитал обходиться без этого. Он поступил на юридический факультет, отдавая честь памяти отца и деда, который тоже мечтал видеть внука преуспевающим адвокатом, и, сдав дом старым знакомым, снял себе небольшую квартиру в Бронксе. Но, несмотря на интересную учебу, он не оставил детских желаний написать книгу. И вот теперь, когда у него был готов сюжет и персонажи, почти все, слова не шли на ум.
Бильбо тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, и с сожалением заметил, что, задумавшись, съел все кексы. Ори за стойкой не наблюдалось, и в кафе, помимо него, сидел только немолодой господин, читающий книгу.
Бильбо грустно посмотрел на чистый лист документа и уже было подумал, что ничего у него сегодня не выйдет, как звонко брякнули колокольчики у открывшейся двери, и в светлое помещение вошел высокий статный черноволосый мужчина в строгом костюме, державший в руке черный кейс. Он снял темные очки и скользнул взглядом по просторному залу, на секунду задержавшись на Бильбо, у которого буквально перехватило дыхание. Вот оно, подумалось начинающему писателю. Идеальный прототип для единственного героя, оставшегося не до конца продуманным. С трудом подавив абсурдное желание броситься к нему и попросить что-нибудь сказать, чтобы послушать голос – а голос-то ему был совершенно необходим, – он сделал глоток остывшего чая и приказал себе не пялиться так откровенно.
Мужчина тем временем, не обратив ни малейшего внимания на творческие метания Бильбо, прошел к столику в противоположном углу и взял протянутое появившемся из подсобки Ори меню. Бегло его просмотрев, он поднял голову и медленно и четко буквально продиктовал тщательно записывающему все в блокнотик официанту заказ: кофе и омлет с грибами. Бильбо обмер. Говорил незнакомец громко, и он его прекрасно расслышал. И голос у него был именно такой, какой и представлялся писателю: звучный, чистый баритон с властными нотками, изумительная дикция и практически незаметный британский акцент, придающий речи неуловимый шарм.
Ори отошел за стойку и начал готовить кофе, попутно сообщив Бомбуру заказ. Мужчина, не обращая ни на что внимания, открыл кейс и достал внушительную стопку документов, которые и принялся внимательно изучать. Он, чуть нахмурившись, сделал несколько пометок и, достав телефон, начал набирать сообщение. Бильбо, в который раз напомнив себе, что ведет себя неприлично, так пристально смотря на незнакомого человека, отвел глаза и задумался. И на сей раз уже он не заметил уверенного взгляда синих глаз, в которых промелькнуло любопытство.
Зато, эти взгляды заметил якобы читающий немолодой господин. Он прикрыл книгу и, ухмыльнувшись в седую бороду, посмотрел на них двоих. Явно придя к каким-то одному ему известным выводам, которые его, несомненно, порадовали, он оставил купюру на столе и степенно вышел из кафе.
А Бильбо и сам не заметил, в какой момент к нему таки пришло давно ожидаемое вдохновение, и он полностью погрузился в создаваемый им мир, не забывая, впрочем, изредка поглядывать в сторону незнакомого мужчины с потрясающим голосом.
* Отсылка к песне Фрэнка Синатры – “Fly with me”
Глава 2. Второй раз.
читать дальшеТяжелые синие тучи с рваными краями неспешно надвигались на город, скрывая последние кляксы светлого неба. И без того спешащие по домам люди зашагали еще быстрее, начали доставать из объёмистых сумок зонты, а какой-то молодой человек с козлиной бородкой и вовсе заранее укутался в веселенький желтый дождевик. Кажется, на этот раз синоптики не ошиблись – действительно собирался дождь.
Глядя на нахмурившееся небо, Торин пожалел, что не захватил зонт. Ярко сверкнувшая молния и раздавшийся сразу вслед за ней раскат грома только усугубили его сожаления. До входа в метро было далековато, и, как назло, проезжающее мимо единственное такси остановил вынырнувший из переулка седой джентльмен в сером длинном пальто. Он, не смотря по сторонам, уселся в машину, и та через минуту скрылась из поля зрения, свернув на Двадцать седьмую улицу. Торин оглянулся в поисках кофейни или ресторанчика, чтобы переждать надвигающуюся грозу за чашкой кофе, но вокруг высились только безликие серые громады жилых домов.
Первые тяжелые дождевые капли разбились о тротуар, и Торин, мысленно крепко выругавшись, свернул с ближайший переулок. Переулок оказался совсем коротким, но хорошо освещенным тупиком. В теплом оранжевом свете фонаря над зеленой дверью легко читалась неброская вывеска: «Книжный магазин Мирквуд». Подумав, что это даже лучше, чем не слишком вкусный кофе, Торин открыл дверь и вошел внутрь. Громко звякнул колокольчик, но никто не вышел ему навстречу.
Просторное мягко освещенное помещение было буквально завалено книгами. Ими были забиты широкие стеллажи, высившиеся до потолка, который не помешало бы побелить, высокие стопки из толстых томов виднелись повсюду, на столах книги были буквально свалены неаккуратными грудами, а из-под столов выглядывали потрепанные коробки, забитые журналами и подписками газет. Без сомнений, он попал в магазин, где продавали уже прочитанные кем-то книги.
Торин любил подобные места. Здесь, среди тонн второсортных детективов и похожих друг на друга женских романов, можно было отыскать настоящие сокровища: редкие, старые издания классиков, бесценные фолианты и антикварные ценности. Отец Торина, Траин, был коллекционером: он всю жизнь собирал старинные издания классиков, самые первые. Торин его дело продолжать не стал, избежав заражения пылом коллекционирования, но книги любил так же, как и отец – настоящие книги, пахнущие типографской краской и бумагой, с хрустящими новыми переплетами.
Торин прошелся между стопками книг, стоявших прямо на полу, бегло осматривая корешки, вдыхая неповторимый запах старых томов и книжной пыли. Подобные места, неизвестные маленькие магазинчики со своей неповторимой атмосферой, теплым светом и доброжелательными, в большей своей части, продавцами всегда успокаивали его, с самого далекого детства. От приятных воспоминаний Торина отвлек мобильный телефон, завибрировавший во внутреннем кармане. На дисплее высветилось имя старшего племянника.
- Фили? Что случилось?
- Дядя! – раздался в трубке полный абсолютно искреннего недоумения голос, и Торин усмехнулся. – С чего ты взял, что непременно что-то случилось?
- Ты не стал бы мне звонить просто так. Только не смей мне говорить, что меня опять вызывают в школу! Фили, учти, если ты, или твой брат, с кем-то подрались…
- Нет! Нет, нет, нет! Дядя Торин, все отлично, мы ни с кем не дрались, тебя никуда не вызывают, - быстро заверил его Фили. – Мама звонила.
- Дис? Как она? Почему она не позвонила мне? – Торин ощутил укол беспокойства. Дис и ее муж сейчас находились в Мексике, в составе большой археологической экспедиции, занимающейся изучением недавно обнаруженного храма инков, и, учитывая нестабильную обстановку в стране, он имел право на волнения.
- Мама и папа в полном порядке, - успокоил его Фили. – Они же далеко от крупных городов. Мама рассказала, что они нашли какие-то катакомбы под храмом, или что-то подобное. А, может быть, какой-то ход… В общем, неважно. Она просила тебе передать, что выйдет на связь теперь только на следующей неделе. И еще сказала, чтобы ты на нас ни за что не злился и не ругался, вот.
- Не верю, Фили, - успокоившись, произнес Торин.
- Я же говорил… - пробормотал подросток, видимо, обращаясь к брату. - Ну и ладно. А вообще, я тебе звоню вот что сказать. Молоко закончилось. И не говори с утра, что мы тебя не предупредили.
- Не скажу, - улыбнулся Торин. – Как Кили?
- Отлично, дядя. И мы уже дома.
- Поешьте, не ждите меня. Я задержусь, гроза застала.
- Мы заказали пиццу, но тебе вряд ли останется, - хмыкнул Фили и повесил трубку.
Торин убрал телефон и взял в руки потрепанный томик Фицджеральда с ближайшей стопки. Мягкая синяя обложка загибалась по краям – книга была в плохом состоянии. Бездумно пролистывая пожелтевшие хрупкие страницы с исписанными карандашом полями, он прислушивался к бушевавшей снаружи грозе: яркие, резкие молнии отражались в окнах, раскаты грома сотрясали город, ливень громко стучался в грязное стекло – стихия разгулялась. Но здесь, среди старых книг, пахнущих пылью, было уютно.
Бродя между стеллажей и нагроможденных на полу стопок, бегло просматривая некоторые экземпляры, он мысленно вернулся к разговору с Фили. Племянники уже три недели жили с ним, пока Дис с мужем рыскали по Мексике в поисках остатков древних цивилизаций, и усердно портили ему нервы, да так успешно, что временами Торин искренне сочувствовал своей сестре, мечтая, чтобы она побыстрее вернулась. Но, пока не закончится профинансированная им же самим археологическая экспедиция, и думать об этом было нечего. И ему оставалось только надеяться, что такими темпами он не поседеет раньше времени. Фили и Кили, избавившись на время от присмотра матери и ее же тяжелой руки, зная, что дядя их любит и балует, хоть и прячет это за напускной строгостью, пользовались свободой по полной. Невинные розыгрыши первых дней быстро сменились звонками от учителей, жаловавшихся на шалости и проказы, и разгневанного дракой, которую затеяли мальчики во дворе, директора. Драка эта случилась неделю назад, и Торина на следующий день вызвали в школу, где напыщенный и высокомерный директор Элронд и прочитал ему отповедь, будто Торин сам был школьником. Мистер Элронд ему категорически не понравился, и не поднялась у Торина рука наказывать мальчишек, выглядевших очень виноватыми, даже чересчур. Да еще и Фили растянул запястье… И, вместо того, чтобы как следует отругать племянников и рассказать о происшествии Дис, он пообещал попросить друга, который уже много лет гонял новичков по армейским полигонам, научить Фили и Кили основам рукопашного боя. Чувствовалось, что он еще не раз пожалеет о столь опрометчивом решении, да и Дис это определенно не понравится, но радость в глазах племянников и их оживление того стоили.
Из размышлений его выдернул доносившийся из-за высоких стеллажей посреди зала недовольный голос.
- Нет, Хэм! Я не записал! А если и записал, то потерял бумажку. Или оставил ее дома. Но уж точно не запомнил!
Невидимый Хэм не ответил – видимо, кто-то говорил по телефону.
- Ты же знаешь, что я ничего не смыслю в агрономии. Скажи мне название. Как не знаешь? Ладно, автора тогда, назови фамилию, я поищу. Как? Смитсон? Все, я запомнил. Большая, темно-зеленая, на обложке какие-то цветочки, автор – Смитсон. Гардении? Да какая разница, цветочки они есть цветочки, я все равно не знаю, как эти гардении выглядят. Нет-нет-нет, не рассказывай, не надо. Не надо! Я и так найду. Не найду в «Мирквуде», закажу где-нибудь. Да, хорошо. Я позвоню. Передай привет Дейзи.
Не успел Торин положить на место увесистый том из собрания сочинений Герберта Уэллса, как буквально вылетевший из-за стеллажей человек со всего маху врезался в него. Книги, которые он держал в руках, с грохотом рухнули на пол, а молодой человек резко отшатнулся и замер, потрясенно глядя на Торина. Он как-то обиженно потер ушибленный о плечо Торина нос и неуверенно улыбнулся.
Торин, прищурившись, смотрел на парня и судорожно пытался вспомнить, где его уже видел. А в том, что видел – он был абсолютно уверен.
- Я… Я извиняюсь, мне ужасно неловко, простите… - точно очнувшись от какого-то забытья, забормотал молодой человек, выглядевший донельзя смущенным, и присел на корточки, собирая упавшие книги.
- Ничего страшного, - Торин поднял одну из книг и на миг задержал взгляд на названии: «Искусство слияний и поглощений» Стенли Фостера Рида. Это был известный труд по юриспруденции, который в свое время немало помог и ему. Интересно… – Возьмите, - он протянул книгу все еще смущенному парню. – Хорошая книга.
- Да? Спасибо, - молодой человек уже уверенно улыбнулся и сдул упавшую на лоб кудрявую прядь.
Кивнув на прощание и, кажется, пробормотав еще одно извинение, он скрылся за стеллажами, и Торин неожиданно вспомнил, где именно он его видел. Как раз неделю назад, после неприятной беседы с директором Элрондом, он зашел на ланч в небольшое кафе на Эллиот авеню. И вот этот молодой человек был там, сидел за столиком у окна и что-то вдохновенно печатал. Торин, хоть и заметил явно заинтересованные и какие-то мечтательные взгляды, никак не отреагировал, будучи в отвратительном настроении из-за разговора и отложенной ради него встречи с клиентом. А потом, глядя, как парень, подхватив ноутбук, буквально выбегает наружу, часто поглядывая на наручные часы, пожалел об этом.
И сейчас, услышав, как звякнули колокольчики у хлопнувшей двери, пожалел снова, но не увидел ни одной веской причины броситься вслед.
Гроза стихла так же быстро, как и началась, и сквозь лениво расходившиеся по небу облака проглядывало закатное солнце. Появившийся за кассой молодой продавец с забранными в хвост светлыми волосами не спускал с Торина подозрительного взгляда, и он протянул ему первую попавшуюся под руку книгу, даже не взглянув на название.
Расплатившись, он вышел на улицу. Одуряюще свежий после грозы воздух кружил голову, и Торин, наконец, глянул на купленную книгу. «Жажда жизни»*. Как-то даже символично.
Вывернув из переулка, он поймал такси и назвал неулыбчивому водителю домашний адрес. Мысли вернулись к незнакомому молодому человеку, в памяти всплыли светлые кудрявые волосы, глубокие глаза и искренняя улыбка, и на душе отчего-то стало тоскливо. Но Торин, оборвав ненужные и неуместные мысли, отбросил навязчивый образ и задумался о новом деле, которое надеялся заполучить. И больше ничего не имело для него сейчас значения. Наверно.
* - имеется в виду книга Ирвинга Стоуна. «Жажда жизни» - биографическое произведение о жизни и творчестве Винсента Ван Гога.
Обзорам
@темы: @@@, чтобы не потерялось, Я король, в Мидгарде срач, I`m happy very much., блеск и плеск, моя прелессссссть!